История Кейла-Йоа (часть 3) - известные гости «Фалля»

• История Кейла-Йоа - предисловиe
• История Кейла-Йоа (часть 1) - земля мельника
• История Кейла-Йоа (часть 2) - от мызы к замку
• История Кейла-Йоа (часть 4) - разведшкола «Лагерь №2»
• История Кейла-Йоа (часть 5) - в/ч №56178

... Вернёмся в Кейла-Йоа (или поместье «Фалль») времён графа Александра Христофоровича Бенкендорфа. Поговорив о строениях усадьбы, самое время обратить свой взор на парк. К тому же своей красотой он покорил многих известнейших людей того времени. Кстати, парк всё время был открыт для посетителей, а во время отсутствия хозяев можно было осмотреть и замок.

Парк был большой, а его планировка располагала к длительным прогулкам, во время которых можно было полюбоваться ландшафтом и осмотреть достопримечательности. Дорога позволяла доехать на экипаже до самого моря, являвшегося конечной целью гуляющих. Вот как описывает морской берег «Фалля» Сергей Игнатьевич Уманец:

Спокойно-величественный вид могучего моря производит сильное и неотразимое впечатление на путешественника, только что восхищавшегося удивительным соединением разнообразных красот природы с искусством человеческих рук, повинующихся прихотливой фантазии. Тихое однообразие, тишина и бесконечность морского ландшафта невольно направляют мысли на бессилие людских замыслов в сравнении с этой властной стихией, то нежной и ласкающей, то безжалостно поглощающей в своих недрах десятки и сотни человеческих жизней.

Многочисленные дорожки и тропинки вели к всевозможным "видовым местам", беседкам и семейным памятникам. Одной из главных особенностей парка являлись чугунные скамейки. Было своего рода традицией для друзей Бенкендорфа, после посещения «Фалля» подарить хозяину на память скамейку. "В Фалле привыкаешь надписи читать. Много в саду чугунных скамеек: знакомые, кто приезжал, дарили на память скамейку со своим гербом и просили поставить на любимое место. Читать девизы этих гербов, – какое развлеченье! – вспоминал свое детство в «Фалле» Князь Сергей Михайлович Волконский. Тут цветы и земляника, а тут же латинская надпись. "Pro fide et patria" ("За веру и Отечество") были мои первые латинские слова. Рано вливался романтизм в мое душевное настроение".

Памятник Христофору Ивановичу и Анне-Юлиане Бенкендорф

В укромных местах парка стояли семейные памятники. Такие, как готический мемориал, установленный на сложенном из камней возвышении, с бюстиками родителей Бенкендорфа или несколько поросших мхом камней на краю высокой скалы, огороженные чугунной решеткой. Камни эти были украшены бронзовыми мечём, щитом и шлемом, а так же табличкой с надписью: "Любезному брату моему Константину. Он был храбр, возвышен духом, исполненный любовью к Царю и Отечеству. Он кончил службу, кончив жизнь 5-го числа августа 1828 года в турецком городе Праводах". Посвящался этот памятник брату Александра Христофоровича Константину Христофоровичу Бенкендорфу, умершему в 1828 году от болезни лёгких на русско-персидской войне и похороненному в Штутгарте.

Второй (после скамеек) отличительной чертой парка «Фалля» являлись его мосты. Их было много, причём самых разных: висячие мосты, и цепные, и узенькие, как жердочка, и монументальные мраморные, украшенные вазонами, и мостики-руины. Они были переброшены не только через реку Кегель (Кейла), но и через многочисленные ручьи, которые "журчали отовсюду, на поворотах, из-под кустов, будили, звали, оглушали на каждом шагу". До наших дней сохранилась лишь небольшая их часть. Одними из главных достопримечательностей парка были, так называемый, «львовский мост» (к сожалению, сейчас не сохранившийся), речь о котором пойдёт немного позже, и семейное кладбище.

21 апреля 1844 года, накануне очередной поездки за границу для поправления здоровья, Бенкендорф составляет духовное завещание:

...Так как дочь моя, графиня Апоньи, вследствие выхода замуж за иностранца, теряет права на владение имуществом в пределах Российской Империи, и так как все права, переданные ей в первом моем завещании должны перейти на мою вторую дочь, княгиню Марию Волконскую, то пусть сия последняя делается владетельницею имений – Фалль, Мерремойз и Кэзаль, из состава коих Его Величество Государь Император Всемилостивейше дозволил мне образовать майорат. Ей, княгине Волконской, уступаю я этот майорат для исключительного владения, согласно условиям, приведенным в Высочайшем указе, данным Правительствующему Сенату 21-го Октября 1837 г., вместе с движимым и недвижимым имуществом, землями, водами, лесами, лугами и всем тем, что после моей кончины будет найдено по этим трем соединенным имениям, и в моих домах, начиная с серебряных вещей и кончая малейшими принадлежностями, с точным и обязательным для помянутой моей дочери условием, что она ничего из этих вещей не посмеет ни растратить, ни продать, ни вывезти; все, без исключения, должно оставаться там в неповрежденном виде сохраняемо и поддерживаемо, и никто не смеет простирать своих требований на это имущество.

В случае смерти княгини Волконской майорат, на тех же самых условиях, переходит во владение ее сына, а после смерти последнего на детей его мужского и женского пола по праву первородства и таким образом имение постоянно будет считаться за их потомством.

В случае, если она сама и все ее дети умрут, не оставив после себя потомства, то майорат по праву наследования переходит на дочь мою Софию, выходящую теперь замуж за Павла Демидова, и на их потомство, но если бы (чего Боже избави) всему нисходящему после меня роду суждено было прекратиться, то майорат достанется моему родному племяннику Константину Константиновичу Бенкендорфу, а за ним на всю нисходящую от него линию; но если бы и он также умер бездетным, то владение майоратом переходит на мою родную племянницу Марию Константиновну Толстую и её детей, а за смертью её и её детей, владельцами майората должны сделаться ближайшие мои родственники, а именно дети моего двоюродного брата Павла Бенкендорфа....

Через 5 месяцев, 23 сентября 1844 года, возвращаясь в Россию, Александр Христофорович скончался. Жизнь оставила его на корабле близ Ревеля. Вот что написал в своём дневнике видный государственный деятель Модест Андреевич Корф, лично знавший Бенкендорфа:

Граф Александр Христофорович Бенкендорф умер в полной памяти. Перед кончиной он завещал сопровождавшему его племяннику, своему флигель-адъютанту, графу Бенкендорфу испросить прощение у жены своей во всех нанесенных ей огорчениях и просит ее, в знак примирения и прощения, снять с его руки кольцо и носить на себе, что и было впоследствии исполнено. Весь гардероб свой он завещал камердинеру, но когда граф умер, то бессовестный отпустил для прикрытия его тела одну только разорванную простыню, в которой покойный и пролежал не только на пароходе, но и целые почти сутки в Ревельской Домкирхе, пока прибыла из Фалля вдова. Первую ночь, до ее прибытия, оставались при теле, лежавшем в этом рубище, всего два жандармских солдата, и вся церковь освещена была двумя сальными свечами! Это мне рассказывали очевидцы. Последний обряд происходил в Оранжерее, потому что в Фалль есть русская церковь, но нет лютеранской. Пастору передана была воля Государя упомянуть в проповеди, каким роковым считает он для себя нынешний год, соединением в нем потери дочери и друга! Покойный погребен в Фалль на избранном и назначенным еще им самим при жизни месте.

Хотя дневник Корфа и считается важным историческим источником, многие исследователи отмечают его недоброжелательность, доходящую до необъективности. Впрочем, один момент неоспорим: под конец жизни Александра Христофоровича в его отношениях с супругой наметился серьёзный разлад, так что ему действительно было за что просить у неё прощение. Так появилась первая могила на фамильном кладбище в Кейла-Йоа. Позднее там были похоронены:

• Елизавета Андреевна Бенкендорф (11 сентября 1788 - 7 декабря 1857, урождённая Донец-Захаржевская, жена Александра Христофоровича)
• Мария Александровна Волконская (24 мая 1820 - 4 ноября 1880, урождённая Бенкендорф, средняя дочь А. Х. Бенкендорфа)
• Пётр Григорьевич Волконский (14 августа 1843 - 19 августа 1896, сын Марии Александровны, внук Александра Христофоровича)

• Михаил Сергеевич Волконский (10 марта 1832 - 7 декабря 1909, сын декабриста Сергея Григорьевича Волконского, зять Петра Григорьевича Волконского)
• Елизавета Григорьевна Волконская (19 октября 1838 - 15 февраля 1897, дочь Марии Александровны, внучка Александра Христофоровича)

Между этими двумя группами могил на земле лежит надгробная плита, ныне расколотая и истёршаяся настолько, что текста почти невидно. Это могила Павла Константиновича Бенкендорфа (1853 - 1921), доводившегося Александру Христофоровичу внучатым племянником. Павел Константинович принадлежал к ближайшему окружению Николая II и после революции он получил разрешение на выезд из Советской России, но в дороге заболел и умер в больнице возле эстонской границы. Своих детей у него не было.

Кладбище и по сей день находится более чем в километре от замка на противоположном берегу, но его состояние оставляет желать лучшего. Кстати, по некоторым данным (в частности так говорится в Википедии) в Кейла-Йоа так же похоронены родители Александра Христофоровича, Христофор Иванович и Анна-Юлиана Бенкендорф. Это никак не может быть правдой. Я сам неоднократно был на кладбище и совершенно точно могу сказать, что их могил там нет и не было. Вдобавок, оба родителя скончались ещё до того, как эта земля (кладбище находиться на землях поместья Меремыйза) была куплена их сыном.

Могила графа Александра Христофоровича Бенкендорф

Много известных людей приезжало погостить в «Фалле». Иногда гостей было столько, что не всем хватало места разместиться. Тогда хозяева снимали для гостей имение Лауласмаа (Laulasmaa) в пяти километрах от Кейла-Йоа. Если говорить о гостях, то в первую очередь стоит упомянуть императорскую чету. Известно, что Николай I и Александра Фёдоровна были здесь дважды, но вот со сроками ясности нет. По одной версии, августейшая пара гостила у Бенкендорфа в 1828 (когда замок ещё только проектировался) и 1833 годах, по другой - в 1833 и 1834. В любом случае, визит 1833 года зафиксирован в воспоминаниях очевидцев и прессе. В журнале философии, педагогии и изящной литературы «Радуга» в тот же год была опубликована хроника с обстоятельным наименованием "Пребывание Их Императорских Величеств в Ревеле 25, 26, 27 и 28 Маия, 1833 года", предположительно за авторством А. Бюргера. Ниже процитированы её фрагменты, касающиеся «Фалля»:

В исходе 1 часа по полудни Их Императорские Величества изволили отправиться на Фаль, дачу Генерал-Адъютанта Графа Бенкендорфа, к обеду... Фаль, в 30ти верстах от Ревеля, не далеко от Балтийспортской дороги, есть одно из прелестнейших мест Естляндии... Граф как истинно Русский Вельможа богато и с отличным вкусом украсил летнее сие жилище, и с истинно Русскою открытостью дозволяет любопытствующим проникать в самую внутренность дома. (Запомним и дождемся вселения новых хозяев. С какой открытостью будут жить они? - А.Б.). Внутри очень много любопытного, на пр. зала с прекрасными картинами все русской работы, портретная с изображениями предков Графа и стульями о превысоких старинных спинках, светленькая угольная с такими же стульями и разноцветными стеклами, в которой колонны из Естляндского камня, в политуре почти равняющегося мрамору, так понравились Государю, что Его Императорское Величество точно такие заказал для Александрийского Дворца, великолепная гостиная с изображениями царственных особ и с креслами, которые как и стулья напоминают рыцарский век. В этой гостиной вы видите в противуположных стенах по сторонам от канапе спокойно как бы из царства теней смотрящих друг на друга, кого же бы вы думали? Петра I и Карла XII. И что драгоценнее всего, оба портрета пренадлежат времени самих героев ... Обратят также ваше внимание изящно убранные кабинеты Графа и Графини, затейливая и вся пестрая Китайская комнатка и пр. и пр. и пр. В разных местах вы встретите герб Графа с надписью: Perseverence (постоянство), которая особенно ныне так оправдывается перед целым миром и потомством в особе нелицемерно-постоянного в верности Избранца Царя Русского.

Между множеством отличных изящных картин и изваяний, все русской работы, вы особенно остановитесь с каким-то благоговейно торжествующим и вместе радостным чувством перед картиною работы Егорова, изображающую корабль «Императрица Мария», на котором находился Государь во время бури на Черном море ... Бессильны усилия стихий - корабль Цезаря несет, Надежу и Славу России! Торжественная минута! Государь стоит на палубе у борта и близ него - как скала непоколебимый в верности - Бенкендорф! Войдите на верхнем этаже в будуар Графини: тут другая одушевительная мысль проникнет вас. На столике у супруги одного из знаменитейших Вельмож Российских - что, вы думаете, найдете вы? Альманах новейший какой нибудь? ... Или что нибудь подобное? Нет! Супруга одного из величайших Вельможей Российских читает толковое Евангелие и молитвенник Киевопечерский. Торжествуйте, добрые сыны России! Пусть толпа литературная славит Викторов-Гюго, да Жюль-Жаненей, живописателей природы! Тверды столпы, на коих упирается святая мудрость в России это столпы престола Русского.

После стола Их Императорские Величества изволили с Графом и Графинею и другими гостьми гулять по саду, и в память посещения Своего собственноручно как Императрица так и Император посадили по березке подле тех трех березок, которые в прошедшем году посажены Их Высочествами Великими Княжнами. Государыня сама брала заступ в руки и зарывала дерево, Государь взял одной рукой дерево, посадил его и накидал на корень его 28 лопаток земли. Так, Высокая благословенная чета насаждаете Вы и в сердцах наших древа благодарности и любви к Вам!..

Стиль заметки, конечно, чересчур слащавый, но факт остаётся фактом: замок и парк очень впечатлили Николая Павловича. Именно поэтому, когда в 1834 году было решено расширить Петергофский Коттедж, он поручил это именно А. И. Штакеншнейдеру, архитектору «Фалля». Тот представил варианты проектов "...превращавшие скромный жилой дом-коттедж в фантастический средневековый замок со сложным планом, башнями и богатым готическим декором. Предложения зодчего оказались стилистически близки решению усадьбы «Фалль»". Правда, этот проект не был поддержан императором. Впоследствии идеи Фалльских башенок будут неоднократно просматриваться в проектах Штакеншнейдера.

«Кайзер-бельведер»

Бенкендорф, в благодарность императору за оказанную честь, решает увековечить его визит. На вершине холма на противоположном от замка берегу (смотреть на карте ориентировочное место) была воздвигнута беседка в честь визита Николая Павловича. Это был восьмиугольный чугунный павильон в готическом стиле, обращенный к морю. В центре беседки на металлическом постаменте был установлен бронзовый бюст Николая I, а над арками висела медная табличка с именами особ, сопровождавших императорскую чету:

• Вице-Канцлер граф Несельроде
• Тайн. Сов. Граф Матусевич
• Полковник Раух
• Посланник короля Датского граф Блюм
• Обер-Церемониймейстер граф Воронцов-Дашков
• Обер-шенк граф Мусин-Пушкин-Брюс
• Министр Императорского Двора князь Волконский
• Генерал-Адъютант граф Адлерберг
• Действ. Ст. Сов. Мордвинов
• Начальник Морского штаба князь Меньшиков
• Действ. Ст. Сов. Арендт
• Флигель-Адъютант князь Суворов
• Ротмистр Львов
• Фрейлина княжна Щербатова и
• Фрейлина графиня Тизенгаузен

Беседка эта получила имя «Кайзер-бельведер».

Помимо самого императора, гостили в «Фалле» и его дочери, великие княжны Мария, Ольга и Александра Николаевны. Они посадили в парке, немного севернее замка, три берёзки, дав тем самым начало традиции, по которой известные гости оставляли после себя след в виде собственноручно посаженного дерева. Спустя десятилетия этот своеобразный «зеленый островок памяти» вырос до размеров целой рощи, где каждое дерево было обнесено решеткой с надписью. Примечательно, что до этого, приезжая в Эстонию, многие известные люди сажали деревья в кадриоргском парке в Ревеле, но с лёгкой руки августейших детей (на момент визита старшей из них было 13 лет) этот обычай перекочевал в «Фалль».
Посадили там два каштана и цесаревич Александр Николаевич с супругой, приезжавшие в июне 1849 года на могилу Бенкендорфа. Ещё один каштан появился в 1871 году. Его посадила цесаревна Мария Федоровна (жена цесаревича Александра Александровича, будущего Александра III), причём, если верить воспоминаниям князя Сергея Михайловича Волконского, делала она это "лопатою, которой сажал свою березу Николай I".

В вышедшем в 1905 году в Ревеле путеводителе "Екатериненталь близ Ревеля и окрестности, как наилучшие и самые здоровые места для больных и здоровых" М. И. Медема, «Фалль» отмечается как место, в котором "на особой площади около замка растет много «исторических деревьев», посаженных многими высочайшими особами".

Алексей Фёдорович Львов

Перейдём к следующему известному гостю «Фалля». Адьютантом Бенкендорфа в период с 1833 по 1842 годы был Алексей Фёдорович Львов. В историю он вошёл, в первую очередь, как автор музыки гимна Российской Империи «Боже, Царя храни!». Львов достаточно часто бывал в «Фалле» и существует несколько легенд, связанных с ним. Одна из них гласит, что сам гимн был написан тут. Это не соответствует действительности и вот почему: Бенкендорф, а следовательно и сам Львов, как правило бывал в «Фалле» летом, а «Боже, Царя храни!» был написан в ноябре 1833 года. Вдобавок, в своих "Записках" Львов совершенно однозначно пишет, что произошло это в Петербурге. Тем не менее, летом того же года император Николай I гостил у Бенкендорфа и вполне мог именно в «Фалле» попросить Львова о написании гимна.

Другая из легенд сообщает, что впервые «Боже, Царя храни!» прозвучал тоже в Кейла-Йоа. Гимн исполнила старшая дочь Бенкендорфа Анна (в замужестве Апоньи), а Львов аккомпонировал ей на скрипке. Более того, С. Уманец в книге "Воспоминания о князе Шаховском и балтийские очерки" (глава "Замок Фалль под Ревелем") пишет, что услышанное настолько впечатлило композитора, что он в порыве чувств выбросил смычок в пучину водопада. К сожалению, и это не соответствует действительности. Во-первых, всё та же неувязка с датами: гимн был представлен царю 23 ноября 1833 года (по новому стилю это начало декабря) и Львову пришлось бы кидать смычок в водопад, покрытый толстым слоем льда. Во-вторых, Алексей Фёдорович владел поистине уникальной скрипкой, доставшейся ему от отца. Это был инструмент, созданный самим Маджини (Giovanni Paolo Maggini) и скрипок таких насчитывалось всего 20 в мире, 7 из которых (включая Львовскую) находилось в России. Сами понимаете, что подобными инструментами не разбрасываются даже в самых исключительных ситуациях. Тем не менее, в одном Уманец был совершенно прав: Анна Бенкендорф действительно солировала при первом публичном исполнении гимна в Большом Театре 25 декабря 1833 года.

Между тем, Львов на долгие годы оставил свой след в Кейла-Йоа, причём самым неожиданным для музыканта способом: спроектировал мост для парка. Впрочем, что неожиданно для музыканта, весьма ожидаемо от инженера, которым в первую очередь и был Алексей Фёдорович. Вот что пишет он сам по этому поводу в своих "Записках":

...гуляя со мной в саду, он (А. Х. Бенкендорф) стал просить меня построить мост через реку, проходящую в его саду, шириною в 100 фут. Местоположение и быстрота реки требовали моста на цепях; но граф никак не хотел, чтобы на берегах были поставлены какие-либо возвышения, необходимые для цепей, говоря, что они скроют лучшие виды из дома... Я искал изобресть способ поместить цепи под мостом..., я решился сделать опыт в Петербурге, построив мост в натуральную величину на платформе. Мост я построил на чугунном заводе, чтобы иметь средство делать пробы силы железа, и с радостью увидел, что удачно привел в исполнение родившуюся во мне совершенно новую мысль цепных мостов. Модель моя была совершенно удовлетворительна, так что я за лучшее счел её собрать и отправить в Фалль, куда и сам поехал. В несколько дней мост был поставлен на месте, и когда, сняв подмостки, я увидел его на крутых берегах, как ленточку переброшенную с одного берега на другой, я был в восторге и какой-то необъяснимой боязни. На середине моста я прибил медную доску с надписью: «от преданного и благодарного Львова, 30 августа 1833 г. (т.е. день именин графа Александра Христофоровича)». В каком был восторге добрый мой начальник, когда он увидел мост! Он не знал как благодарить меня, всем рассказывал, что я сделал чудо, всех из Ревеля созывал смотреть мост. Император Николай Павлович, увидев мост, выразился: «Это Львов перекинул свой смычок через реку». В 1845 г. я построил такой же мост, но гораздо меньшего размера, на даче Е. В. Марии Николаевны, Сергиевской, что за Петергофом...

«Львовский мост»

«Львовский мост» (как его стали называть) и правда сделался главным мостом парка. Уникальность его конструкции заключалась в том, что сам мост представляет из себя лёгкую дугу без каких либо опор, только по краям касавшуюся берегов. В нижней части дуги был прут, как бы стягивавший оба конца. Это делало «львовский мост» не только очень похожим на смычок от скрипки, но и крайне лёгким и отзывчивым к движениям гуляющих. Вот как описывает его Уманец:

...мостик, сплетённый словно из проволоки, который тянется на 45 шагов и колеблется при малейшем прикосновении к нему ноги. Едва только вступит на него незнакомый с его устройством путник, как этот висячий механизм начинает колебаться; опасение за его прочность невольно прибавляет шагу у проходящего и тем самым увеличивает быстроту качанья, и перепугавшийся пешеход, добежав до другого берега, считает за счастье, что благополучно миновал опасность, существующую, конечно, только в его воображении...

Фёдор Иванович Тютчев

Бывал в «Фалле» и известный русский поэт Фёдор Иванович Тютчев. Он провёл тут 5 дней в конце августа - начале сентября 1843 года. Поэт познакомил Бенкендорфа со своим сочинением, адресованным Николаю I, и шеф жандармерии воспринял их крайне положительно. Вот что писал о нём Тютчев своей жене:

Отличный человек. Это, конечно, одна из лучших натур, которые я когда-либо встречал. Бенкендорф один из самых влиятельных, самых высоко стоящих в государстве людей, пользующихся по самому свойству своей должности неограниченной властью, почти такой же неограниченной, по крайней мере, как власть его повелителя. Я это знал и это, конечно, не могло меня расположить в его пользу. Тем более мне отрадно было убедиться в том, что это также вполне добрый и честный человек.

Как и другим гостям, Тютчеву была показана столь дорогая хозяевам роща. Возможно, именно она вдохновило поэта на следующие строки:

Это был первый визит в Эстонию Тютчева, тогда ещё малоизвестного поэта и второстепенного дипломата. Впоследствии он неоднократно бывал в Эстонии и она достаточно часто упоминается в его переписках. Так же в «Фалле» бывали: декабрист Сергей Григорьевич Волконский, граф Пётр Андреевич Шувалов (тесть последнего владельца «Фалля» Григория Петровича Волконского и крупнейший государственный деятель), знаменитая певица Росси (графиня Зонтаг), английская художница Элизабет Риджби (Elizabeth Rigby), художники Воробьевы - отец и сын, Логин (Логгин) Христианович Фрикке, Михаил Иванович Лебедев и другие.
Вот как характеризует жизнь в «Фалле» князь Сергей Михайлович Волконский: "людно, разнообразно, можно сказать, на большой дороге, на европейской дороге. С Петербургом постоянное сообщение: курьеры, фельдъегеря, адъютанты; за полторы версты не доезжая до Фалля, по ревельской дороге, до самого недавнего времени стоял маленький домик – конечно, готический, – маленький красный домик, в котором курьеры, фельдъегеря и адъютанты переодевались, прежде чем являться графу. Гости постоянно..."

В 1844 году после смерти Александра Христофоровича Бенкендорфа имение перешло сначала жене, а затем (в 1869 году) средней дочери Марии Александровне. Та, в свою очередь завещала «Фалль», Кяэсалу и Меремыйза своему сыну Петру Григорьевичу Волконскому, а тот - своему. Григорий Петрович Волконский (1870 - 1940) и стал последним владельцем поместья. Согласно закону о земле от 10 октября 1919 года, Эстонская республика национализировала бОльшую часть земель (леса, пахотные поля), оставив хозяину все здания и парк. В 1923 году было реквизировано и это, причём владельцу оставили «церковный дом» и была выплачена компенсация в размере 9000 эстонских крон. После смерти Григория Петровича Волконского в 1940 году, «церковный дом» так же перешёл государству.

• История Кейла-Йоа - предисловиe
• История Кейла-Йоа (часть 1) - земля мельника
• История Кейла-Йоа (часть 2) - от мызы к замку
• История Кейла-Йоа (часть 4) - разведшкола «Лагерь №2»
• История Кейла-Йоа (часть 5) - в/ч №56178